От аварии на ЧАЭС в Украине пострадали 3,2 миллиона человек. Двенадцатая часть территории нашей страны подверглась прямому радиационному заражению, опасный уровень радиации наблюдается на площади почти 50 тыс. кв. км. Из опасной зоны 76 населенных пунктов эвакуировано 91 тыс. человек. К зоне обязательного отселения были отнесены 92 населенных пункта.
С момента аварии на ЧАЭС начался отсчет времени для многих ликвидаторов Луганщины и нашего города. В числе первых, прибывших для ликвидации последствий аварии, Юрий Мизун. Он был мобилизован Ровеньковским горвоенкоматом и прибыл на Чернобыльскую АЭС 22 сентября 1987 года, где находился до 30 декабря 1987-го. Он вспоминает: «Часть наша базировалась в пгт Полесское. В зону возили автобусом. Стена «колючки» тянулось от самого КПП - это была зона отчуждения. Все казалось обычным: трава, воздух, никаких следов беды. Вдали виднелся «рыжий» лес - единственное, что настораживало. Силуэт станции с торчащей трубой энергоблока глядел на нас, как со снимков, облетевших всю планету. Мне доводилось не раз бывать на крыше реактора, выполняя работу по ее расчистке и строительству саркофага. Время работы в радиационной зоне короткое, но требовало особого внимания, собранности, осторожности. В воздухе всегда стояла такая гнетущая тишина, от которой было не по себе. Незабываемый след в памяти оставил город Припять. В нем остановилось время навсегда.
В Полесском стоит огромный дуб. В войну немцы расстреливали и вешали на нем партизан. Люди сохранили его, чтобы не забывать о страшных злодеяниях фашистов. А теперь этот дуб накопил в себе столько радиации, что сам несет страшное зло.
Василий Чиков (на фото) был призван на ликвидацию аварии на ЧАЭС в 1987 году. Находился там три месяца. Он вспоминает: «Приехали в поселок Зеленый Мыс 20 июня. Этот поселок был построен специально для ликвидаторов. Нас сразу распределили по частям. Я попал в Приволжско-Уральский военный округ. Здесь были люди со всего Советского Союза: и украинцы, и русские, и таджики, и казахи, и грузины. Жили мы в казарме, возили на работу на автобусе. Работали вахтенным методом - по 15 дней. Работали с пяти утра до восьми вечера. В пять часов подъем, в шесть - завтрак. Питались по талонам. На каждом талоне были черточки: 1 - среднее питание, 2 – санаторно-курортное. Ежедневно выдавали шоколад, лимоны, абрикосы. На работе задание получали от мастера. У каждого обязательно был накопитель, который пристегивался к нагрудному карману и респиратор. Однако все равно выходили выполнять задание вместе с дозиметристом. Прибор измерял радиационный фон и определял, сколько минут ты должен пробыть в этом месте. Бывало такое, что смена длилась всего 15 минут. В основном работал на третьем энергоблоке. Настилали полы пластикатом, а затем красили помещения. Работали только в респираторах, которые после обеда были уже каменными. Из зоны демобилизован 20 сентября 1987 года.
Непростые испытания выпали и на долю Юрия Самарского, который рассказывает: «Я был призван для участия в работах по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС областным военкоматом 23 марта 1988 года. В Луганске мы, офицеры запаса, получили проездные билеты до города Белая Церковь, а по прибытии туда были распределены по частям. Меня назначили заместителем командира роты по политчасти. Мы входили в состав отдельного батальона разграждения, который дислоцировался в селе Корогот, входящем в нулевую нежилую десятикилометровую зону.
Наш батальон занимался захоронением автомобильной техники, которая использовалась для вывоза людей из Припяти и близлежащих сел, и той, что была задействована при строительстве саркофага. В селе Лелев, находящемся в 30-километровой зоне, располагался автопарк «грязных машин». Ежедневно КамАЗы, принадлежавшие Киевскому военному округу, вывозили на могильники использованные автомобили. Там механики-водители с помощью «стрелы» ИМР (инженерная машина разграждения) сбрасывали их на землю и «утюжили»; сплющенные, и покореженные детали сталкивали в яму. Туда же отправлялось и «грязное» оборудование: бетономешалки, станки с программным управлением, продукты питания со складов – в общем, все, что подверглось воздействию радиации. Когда могильник заполнялся, его засыпали сверху глиной и песком, затем разравнивали».
Масштабы трагедии могли стать неизмеримо большими, если бы не мужество и самоотверженность сотен тысяч участников ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы. В период чрезвычайной опасности они выполнили свой долг, защитив сограждан от губительного воздействия радиации. В народе их назвали – ликвидаторами
Ю.В. Дурдыева,
младший научный сотрудник музея.
